Привал


       Всякий, ездивший в ССО, должен знать, что такое привал. Для не ездивших объясню: привал - это культурное мероприятие, знаменующее собой окончание рабочего периода, то есть возвращение в родной город с натруженными руками, приятно оттопыренными карманами и двумя месяцами сухого закона за спиной. Особо подчеркну, что сухой закон, во всяком случае в нашем отряде, не был фикцией, а был суровой реальностью, освященной ритуалом "похорон зеленого змия". После театрализованного представления, в ходе которого носители порока вязались веревкой и у них отбирался змий в виде бутылки водки, последняя разбивалась комиссаром при помощи железной скобы перед развернутым строем всех бойцов. Особо следилось за тем, чтобы артисты не подменили змия или не разбавили бы его водой - бойцы должны были учуять запах и понять, что дело серьезное.

       Воскресал змий безо всякого ритуала сразу по возвращении. Но это еще не был привал. Это не было даже репетицией привала. Привал предполагал массовость, масштабность и убойность. Необходимая для этого форма набиралась лишь к октябрю-ноябрю. К этому времени успевали состояться все репетиции, включая генеральную. Находился отчаянный боец, готовый предоставить под мероприятие свою квартиру либо дачу. Все официально извещались, проводились последние приготовления, и привал наконец наступал. Бойцы собирались в парадной форме, исполнялась привальная песнь, произносились семь традиционных кварковских тостов, после чего дозволялась импровизация, постепенно угасавшая по мере снижения числа активных участников.

       Привалом завершалась полоса гудения и начиналась подготовка к Вечеру Песни и Вечеру ССО. После вечеров проводилась запись в отряды молодых бойцов (грандиозный общеинститутский фестиваль, длящийся три дня) и наступал подготовительный период. Гудеть становилось некогда и по причинам внестроительным, пусть даже не очень весомым - таким, как зачетная неделя или сессия.

       В 1988 году привал состоялся в Синявинских болотах, на даче отважной бойцицы Т.Кленовой. Через два дня после этого этапного события на кварковской доске объявлений появился листок с машинописным текстом следующего содержания.

       Еще через два дня листок с доски исчез. Вскоре после этого я зашел в комитет комсомола по каким-то отрядным делам. Завидев меня в дверях, комсомольские секретари заулыбались, заерзали, зашевелили усами, у кого были, и самый главный радостно закричал: "Вот он, вот он - рано обломившийся!" Тут же из сейфа был извлечен пропавший документ. "А нужны ли нам такие комиссары? - вопросил сурово верховный секретарь. - Такие, которые рано обламываются?" И секретари помельче осудительно закачали головами: мол, нет, не нужны. "Придешь в четверг на бюро, - припечатал главный. - И принесешь комсомольский билет."

       Стоял 1988 год, и расстаться с комсомольским билетом было уже не так страшно. Да они и сами это понимали, и на бюро стращали меня потерей уже студенческого билета. Известный Указ был еще в полной силе, и дружба со змием считалась серьезным криминалом. Я выбрал единственно верную тактику полной несознанки, утверждая, что стеклотара была молочной, бригадиры закалялись исключительно путем ныряния в прорубь, а мой облом был ничем иным, как голодным обмороком. Почему-то комсомольцы не зацепились за пассаж о питейно-политическом уровне, но и на этот случай у меня была заготовлена отмазка.

       "Мы будем это расследовать дальше, - сказал главный секретарь, обмякая усами и пряча резолюцию обратно в сейф. - Но в твоей комиссарской работе есть серьезные недостатки, раз бойцы пишут такие вещи." Он даже не понял, что это я сам и написал.

       А ведь всего тремя годами ранее гораздо более суровые санкции были успешно применены к бойцу, подписавшему некий продукт своего художественного творчества так: "Памятник хлопцу Ване, погибшему от рук первого колхозного трактора". Время шло, народ смелел, эзопов язык отмирал за ненадобностью, и комсомольским вожакам становилось все труднее.

       Потом комсомола и вовсе не стало. Стройотрядов тоже становилось меньше и меньше. В 1990 году в "Кварке" был отменен сухой закон. Змия больше не хоронили. Еще через год "Кварк" прекратил свое существование.

       За что боролись, на то и напоролись.


© 1997 В.Смоленский