Бойцицы

       Что писал Максим Горький на острове Капри? Мерилом всякой цивилизации, писал он, является отношение к женщине. Если мы возьмем это мерило и приложим к строительному движению, то увидим нерадостную картину, которая заставит нас усомниться в принадлежности бойцов ССО к какой бы то ни было цивилизации. Kое-где пробивался чахлый росток феминизма, но в основном царил домострой. Женщина была угнетена и дискриминирована.

       Формы дискриминации разнообразились. В одних отрядах женщин ссылали на кухню, в отрыв от кипения отрядной жизни. В других наоборот кидали в самую гущу этого кипения, заставляя бегать с гружеными носилками. Раз уж сунулась в мужское дело, то не возникай - таким был подход к женскому вопросу. Тем не менее, каждый год не было отбоя от студенток, желавших попасть в отряд. Попадали далеко не все, и это служило еще одним оправданием угнетения. Дескать, скажи спасибо, что вообще взяли.

       Критерии отбора тоже различались. Шабашные отряды обычно исходили из силы бицепсов и крепости позвоночного столба - качеств первоочередной важности при работе с носилками. ССО с утонченными ориентирами ценили налитые перси и румяные ланиты. Но не только из соображений эстетического свойства. Наш старый мастер Иванов, например, так излагал свое кредо:

       - Баб надо брать смазливых. И не надо много, хватит одной. Я тебе скажу зачем. Допустим, на твоей зоне штук двадцать отрядов. И молодой шоферюга на самосвале всем возит песок из карьера. Ну, естественно, то у одних нет песка, то у других. А тебе надо, чтобы на твои объекты песок поступал бесперебойно. Ты берешь эту свою девку и ненавязчиво сажаешь к нему в кабину. На целый день. С заданием. И будь уверен, без песка твои бойцы сидеть не будут.

       Это подход мастера. Ему простительно. Рядовые бойцы бывали менее прагматичны - иногда даже приходилось принимать меры. В отряде "Физик", например, существовала радикальная традиция по завершении лета изгонять из отряда образовавшиеся парочки. Был даже случай, когда семейная чета несколько лет ездила в отряд инкогнито, боясь признаться коллективу в своих узах и быть изгнанной.

       У нас не было такой традиции. У нас была другая, не менее вычурная - по крайней мере, в мою бытность. "Кварк" в ту пору вел себя, как коллективный Дон-Жуан. Бойцицы не особенно притеснялись, бывали даже лелеемы и обожаемы - но по окончании рабочего периода безжалостно выгонялись из отряда с тем, чтобы набрать новых. Одну оставляли для передачи традиций. Сей кровожадный обычай имел неожиданный побочный эффект в виде необычайно большого числа внутриотрядных браков. Просто очень большое число бойциц успевало пройти через отрядное горнило. Если бы мы были "физиками", пришлось бы выгнать половину мужиков. Но мы не были "физиками". И один раз это нас чуть не сгубило.

       Помню тот роковой август. Я иду из столовой, мне навстречу бежит, спотыкаясь, трудный подросток Беляев и кричит: "Мастер там с кем-то целуется на автобусной остановке!" Весь отряд вслед за тем погружается в тьму и панику.

       К мастеру приехала жена! Мастер на все плюнет, мастер перестанет бегать по объектам, сочинять наряды и пить с Афанасием Егорычем. Мастер будет теперь целыми днями любить жену. Прощайте, наши денежки!

       Мы должны изваять из мрамора печень нашего командира, который взвалил на свои худые плечи все заботы по поддержанию нужных алкогольных кондиций у многочисленных прорабов, кладовщиков, инспекторов и шоферов. Ценой своего здоровья он спас отрядный заработок. К сентябрю на него было больно смотреть, его лицо походило цветом на пепел Везувия. Мастер же разрумянился, налился соком и выпятил грудь. Вот что может сделать женщина. Недооценивать нельзя.

       Но она же и облагораживает. Она не дает бойцам вконец одичать. Мы это понимали и культивировали. Мы отбирали девушек с высокими моральными качествами. Даже иногда перебарщивали с этим. Казалось бы, движению не должно сильно вредить, если бойцицы за работой поют. Допустим, красят что-нибудь или штукатурят и поют при этом. И не какой-нибудь там чуждый нам рок, а классические бардовские песни, исполненные высокой духовности. Звонким девичьим голосом. Что тут плохого? Ан нет, не так все просто.

       На Соловках два наших бойца работали по соседству с женской бригадой, занимаясь прибиванием к потолку листов сухой штукатурки. Листов этих было мало, каждый на вес золота. Представьте же себе гнев бригадира, когда, прибежав на внезапный шум, он увидел разбитый вдребезги драгоценный лист и рядом на полу - корчащегося от смеха бойца, упавшего вместе с этим листом со стремянки.

       - Серега, ну поставь ты себя на мое место, - оправдывался боец. - Я стою на шатких козлах, на плечах этот лист двухпудовый, коленки дрожат, пот льется, у Андрюхи вдруг гвозди кончились, в общем, на пределе возможного. И тут эта дура запевает песню про атлантов. Ну скажи, разве ты не свалился бы на моем месте?

       В других институтах бывали сугубо мужские отряды, как правило, шабашные. Но встречались и чисто женские - как беспомощный протест против дискриминации. Иногда их разбавляли каким-нибудь захудалым мужичонкой для тяжелых физических работ. Но более всего бывало жалко тех несчастных трудных подростков, которых почему-то прикрепили именно к женскому отряду. Один такой отряд из десяти архангельских студенток и одного застенчивого подростка приехал в 89-м году на Соловки и в одну из первых ночей был атакован хулиганствующими бомжами. Пришлось нам вспомнить, что писал Максим Горький на острове Капри, и взять атакованных под свое крыло. Мы расселили их в отрядном баре, где они и жили все лето, деля с нами радости и горести.

       Это дало нам право называться цивилизованным отрядом.

© 1997 В.Смоленский